Анатолий Оркас - Чего ты хочешь? [Трилогия][СИ]
- Ты знаешь, пожалуй, и хорошо, что ты его не убил. Я все-таки пойду к нему в ученики.
Марка вдруг пробило волной нежной грусти. Он понял устремления Джонни, и не нашел, что ему возразить. Все возражения, которые он мог придумать - уже были высказаны. Если Джонни считает, что все опасности жизни в общине вампиров меркнут перед его желанием довести свое мастерство до совершенства... То не ему, Марку, противиться этому желанию. В конце концов, Марк уже научился чувствовать это в других людях. Если предаться поэтическому настроению, то можно велеречиво сказать "Его осенил своим крылом Дракон Судьбы". А если по-простому, то человек принял решение, и мир уже прогнулся под него. И какой бы ни была впоследствии судьба, но сегодня и сейчас этот человек уже сделал свой выбор, и чтобы его перебить - нужна огромная сила и такая же решимость.
Марк не обладал ни тем, ни другим.
Поэтому он кивнул, и даже рассказал Джонни, где и кого искать. Просто рассказал. Без предупреждений, ненужных отговорок и раскрытия цеховых секретов, типа песочных часов, из которых не сыпался песок.
А тот хлопнул Марка по плечу, поднялся, и ушел.
Заметили это только через день. Почему-то Вилли сразу почувствовал, что здесь замешан Марк. А может, просто было плохое настроение, или какое-то личное к Марку отношение. Но он сразу взъярился:
- Ты куда Змея дел?
- Я? Я не ем змей! - попытался отшутиться Марк, но схлопотал в морду.
И в который раз удивился этому состоянию и ощущению.
Расслабленности тела, которое боялось драки, заторможенности всех органов, удивлению и обиде от того, что его милое личико подверглось воздействию чужого кулака, и...
И тому, насколько это, оказывается, не больно.
В том смысле, что больше обидно, чем больно.
Но Вилли не собирался останавливаться на этом. И пнул Марка под ребра. И замахнулся в третий раз.
И снова, в который раз внутри проросла обреченность. Делать нечего - никто тебя не спасет, ни мама, ни папа, ни дядя милиционер.
Правда, ты вроде бы бессмертный, но даже бессмертие не защитит от текущего положения дел. Которое грозит проверкой бессмертия, если ты так и будешь валяться.
И Марк вскочил. Сначала получалось не очень, но потом страх был выбит очередным ударом, и осталась только спокойная ярость.
И только потом до сознания дошло, что на потасовку собрались остальные разбойники, более подбадривая его, чем Вилли.
Все таки драчун из Марка был ниже среднего. Может, если бы он сам страстно желал драки, то Вилли бы огреб таких, что мало бы не показалось. А, поскольку пришлось защищаться, да и желания драться не было ни малейшего - то огреб Марк.
Роберт их не разнял, а как бы поставил точку на уже свершившемся факте.
- Задавил? - спросил он, касаясь плеча Вилли. - Отпускай. Что не поделили?
- Он Джонни Змея сплавил!
Роберт вопросительно посмотрел на Марка, а тот потер ноющую скулу, и вдруг сказал:
- Да.
- Что "да"?
- Джонни ушел.
- А ты тут причем?
- А я ему разрешил.
- По какому праву?
- Неправильно, - сказал Марк спокойно. - По какому праву я должен был ему запрещать? Почему я должен был привязывать его, запирать в темницу или как-то иначе ему препятствовать?
- Да что мы будем без него делать? - взвыл Вилли, и снова полез с кулаками, но Роберт его остановил легким движением руки.
- Почему мне не сказал?
- Неправильно, - опять сказал Марк. - Почему он тебе не сказал? Я ему не брат, не сват, я не знаю, о чем он с тобой договаривался. И договаривался ли о чем нибудь. Он ушел, и я думал, что ты знаешь.
Роберт почесал бороду, повернулся, и пошел. Вилли зыркнул на Марка, и тоже ушел.
И вот сейчас Марк сидел, страшно переживая. Настолько, что даже хотел сейчас драки, стрельбы, опасности, риска... Чтобы избавиться от дурного ощущения собственной вины, особенно когда знаешь, что ни в чем не виноват. Знаешь, но все равно оправдываешься перед самим собой, в который раз.
Показавшийся путник заставил сердце ёкнуть. Сначала Марк присматривался, узнавая, потом сердце заколотилось. Эта встреча всегда вызывала сердцебиение, радость, восторг...
И страх.
- Этого граблю я сам, - шепнул Марк, и выскочил на дорогу. Наложил стрелу на тетиву, и грозно спросил.
- Кошелек, или жизнь?
- А можно и то, и другое? - спросил путник, останавливая коня.
- Можно, - ответил Марк. - Но тогда хотя бы плащ снимай.
- А если не сниму - стрелять будешь?
- Я, может, и не буду. А вот кусты да деревья окружающие могут и выстрелить. Вдруг да попадут?
- Мил разбойник, а может, отпустишь меня по добру поздорову? Ведь спешу я!
- Нет уж. Сам же говорил - инструмент должен делать свое дело. Поскольку нынче я разбойник, то и должен тебя ограбить.
- А то ли ты с меня снимаешь, разбойничек?
- То. Сымай, говорю, плащ. А потом за него будем остальное торговать. Или сменяю.
В кустах заулюлюкали, явно не понимая того, что происходит, но поддерживая товарища.
Маг стянул плащ и бросил Марку. Тот сразу же натянул его, и только потом спросил:
- Куда спешишь-то? Не спасать ли нерадивого ученика?
- А что его спасать? Вроде бы, хорошо устроился. Сыт, обут, одет. Под присмотром.
- Да? А я думал... Ну, если есть пара часиков, может, завернешь на обед?
- Заверну. Но не сейчас. Сейчас действительно спешу. И не к тебе.
- Хорошо. Тогда я жду тебя...
- Нет, мил разбойник. Это я жду тебя. Где - найдешь сам.
И гнедой монстр проскакал мимо.
- Кто это был? - спросил Роберт, предупреждая очередные наезды от лесной братии.
- Помните, как вы Темных грабили? - спросил Марк.
- Помним.
- Так вот этот - в десять раз круче. Это мой учитель.
- Понятно, - только и сказал Роберт, глянув вслед ускакавшему магу. - А плащ ты с него зачем тогда снял?
- Роберт... Не лезь ты в эту магию. Это сложнейшая вещь. Одно могу сказать - так было надо. Надо было взять с него хоть что-нибудь. Но только коня его я побоялся брать.
- Трусишка зайка серенький, - завел было в кустах тоненький голосок, но Марк прервал его:
- Ты его в деле не видел. А я - видел.
- Атас! Едут!
Все кинулись по местам. На этот раз ехал обоз. Как раз тот, которого и ждали.
Разбирая добычу, Марк вдруг неожиданно понял, что его время в лесном братстве разбойников кончилось.
- Дай-ка сюда! - властно сказал он, забирая невзрачную железяку.
Грязную, поцарапанную, гофра внизу ручки помята. Но при этом это была явно она.
- Забирай, - Энди даже внимания не обратил на эту ненужную вещь.
И только Роберт глянул на Марка искоса, что-то поняв или предположив.
Она лежала в руке, как родная. У костра Марк пытался ее отчистить и выправить. Почему-то ему не нравились эти гнутые края, и он пытался вернуть железяке первоначальный вид.
- А что это? - спросил Роберт, подсаживаясь к нему.
- А не знаю, - рассеянно ответил Марк.
- Ну! Брось заливать-то.
- Правда не знаю.
- Как не знаешь? Ты же кинулся на нее, как ворон на мясо!
- Тем не менее. Мне ее сунул какой-то мужик, пробегая. Сунул, и говорит: "Никому не отдавай".
- А ты отдал?
- Если бы! Меня ограбили, и отобрали.
Марк с трудом удержался, чтобы не сказать "и убили".
- Дай-ка...
Роберт взял железку, повертел в руках, и сделал вид, что хочет бросить ее в костер.
- Дурак! - с обидой сказал Марк, отбирая свое сокровище.
- Зассал?
- Не в этом дело. Мы же не знаем, что это такое. Вдруг это бомба?
- Что?
- Ну, такая магическая вещь. Кинешь ты ее в костер, а она каааак рванет! И всех нас поубивает. Без всяких темных.
Теперь необычную добычу рассматривали все. И никто даже предположить не смог, что это такое.
- Может, оружие какое?
- Может, - не спорил Марк. - И как им пользоваться?
- Засунуть в жопу, и ждать, пока окочуришься! - заржал Джон.
- Долго ждать придется, - скептически хмыкнул Роберт.
Так ни к чему и не пришли. Но Марк почему-то был счастлив. Таинственная рукоятка грела душу. И еще - она была ужасно нужна темным. Если это и впрямь тот самый легендарный меч короля Патрика...
Он хотел предупредить разбойников, чтобы они никому не говорили, но вдруг подумал, что это лишнее. Ведь если есть тайна, которую никому нельзя говорить - обязательно захочется ею поделиться.
А ему и не надо предупреждать.
Достаточно просто захотеть.
Захотеть, и поверить.
Как там говорил Учитель? "Твое внешнее желание совпадает с внутренним". Вот сейчас Марк понял, что это означает. Действительно, внутреннее желание совпадает с внешним.
С тем и ушел спать.
А утром отпросился "в увольнение". Не то, чтобы ему кто-то перечил или указывал. Просто после истории с Джонни как-то было еще совестно своевольничать. Хотя и непонятно, почему.
